Ваше Величество, Ваши Королевские Высочества, Ваши светлости, члены Шведской Академии, дамы и господа!

Учителя и мудрецы наши блаженной памяти говорили: негоже человеку наслаждаться миром сим без благословения Всевышнему. Ядущий любые яства, пьющий любое питие да благoсловит Господа, Пославшего еду и питие, в начале и конце трапезы. Почуявший запах травы, аромат духов, благовоние плодов да благословит Господа, Давшего сие наслаждение. Так же и с прочими чувствами человека. Вот чувство зрения: узревший дневное светило в круг солнцу [1] в пору нисана, узревший впервые дерева в цветении их ветвей в месяце Нисане [2], узревший красивые дерева и красивые создания Божьи да благословит Давшего узреть сие. Или чувство слуха. Благодаря вам, досточтимые господа, довелось мне благословить Господа, Давшего мне услышать благую весть.

Дело было так: пришел ко мне шведский посланник и оповестил меня, что Шведская Академия удостоила меня нобелевской премии. Благословил я Господа полным благословением, по Имени Его и по Царскому титулу Его, как положено благословлять тому, кто услышал благую для него и для других весть: благословен Ты, Господи Боже Наш, Царь Вселенной, Благой и Благотворящий. Благим назвал я Еro за то, что склонил Он сердца мудрецов сей блистательной Академии удостоить пишущего на Святом языке своей почетной и важной премии, а Благотворящим назвал я Его за то, что меня осенил своей благостью и меня избрали сии мудрецы. А сейчас, пришедши сюда, вознесу я (при виде короля Швеции) еще одно благословение, как положено узревшему государя: Благословен Ты, Господи Боже Наш, монарх Мироздания, Уделивший от славы Своей монархам из плоти и крови [3]. А за вас, блистательные мудрецы, благословлю я, как положено, Господа, Уделившего смертным от мудрости Своей.

Сказано в Талмуде (Санхедрин 23:1): разборчивые иерусaлимцы не приходили на пир, если не знали, кто призван ними на пир. Итак скажу я вам, кто я, что призван с вами на пир.

Вследствие исторической катастрофы, из-за того, что Тит, государь Римский, разрушил Иерусалим и изгнал народ Израиля из своей страны, родился я в одном из городов Изгнания. Но во все времена мнил я, будто родился в Иерусалиме. Во сне, в ночных сновидениях видел я: стою я со своими собратьями-левитами во Храме и возношу с ними песнопения Давида, царя Израиля. Напевам таким не внимал слух людской с тех пор, как был разрушен наш город и народ его ушел в изгнание.

Мню я: ангелы Храма Песнопений, опасаясь, что и наяву запою я то, что пел в сновидениях, заставляли меня днем позабыть ночные песни, ибо братия мои, сыны народа моего, услыхав сие, не превозмогли бы тоски от утраты блага сего. А дабы утешить меня, что не дано мне петь устно, научили ангелы слагать стихи письменно.

Из колена Левиина я восстал, и я, и праотцы мои песнопевцами во Храме были, и семейное предание гласит, что от чресел пророка Самуила мы восстали, и именем его я наречен.

Пяти лет от роду написал я свои первые стихи. От тоски по отцу написал я их. Так было дело: поехал отец мой блаженной памяти по делам [4]. Одолела меня тоска по нему, и сложил я стихи. И с тех пор сложил я много стихов. от стихов, что я сложил, ничего не осталось. Отчий дом, где оставил я целую комнату с рукописями, сгорел в первую войну, и с ним сгорело все, что я там оставил. И молодые умельцы, портные и сапожники, что распевали мои стихи за своим рукодельем, погибли в первую войну, а кто не погиб на войне, одни были погребены живьем со своими сестрами во рву, что сами себе вырыли по приказу врага, а большинство сгорело в огненных пещах Освенцима вместе со своими сестрами, что украшали наш город своей красой и сладкозвучными голосами напевали мои стихи.

То, что постигло певцов и певиц, сгоревших вместе с моими стихами в огне, постигло и мои .книги, сложенные мною после этого. Все во пламени вознеслись на небо, когда ночью занялся пожар в моем доме в городке Хомбурге-на-водах [5], а я больной лежал в больнице. Среди сгоревших книг был большой роман в 60 листов. Издатель уже сообщил о скором выходе в свет первой его части. Вместе с этим романом «В узле жизни» [6] сгорело все, что я написал с тех пор, как покинул Землю Израиля [7] и ушел в Изгнание, и книга, что мы составили с Мартином Бубером, не говоря уж о четырех тысячах томов на иврите, из них львиная доля - отчее наследие, а прочие я сам купил, отказывая себе в хлебе.

Сказал я: с тех пор, как покинул Землю Израиля; но еще не рассказал я вам, что жил я в Земле Израиля. Сейчас расскажу.

Девятнадцати с половиной лет от роду взошел я на Землю Израиля [8], дабы трудиться на ниве ее и кормиться трудами рук своих. Такой работы я не нашел и стал искать другого заработка. Стал я секретарем совета Возлюбивших Сион и секретарем Совета Земли Израиля, бывшего прообразом парламента, и еще я был первым секретарем мирового суда. Благодаря этому довелось мне повстречать лицом к лицу всех сынов Израиля, а кого не встретил я по долгу службы, встретил по любви и желанию узнать сынов народа моего. Думаю я, в те годы знал я каждого мужа, или жену; или дитя во Израиле.

Когда сгорело все мое достояние, вселил Господь мудрость в сердце мое и в перо мое. Так составил я книгу о даровании Закона Божия, и книгу о Судных днях, и книгу о книгах Израиля, написанных со дня дарования Закона Божия Израилю.

С тех пор как вернулся я на Землю Израиля, дважды покидал я ее пределы [9]: первый раз по случаю выхода в свет моих книг в издательстве Залмана Шокена [10], а во второй раз съездил я в Швецию и Норвегию. Их великие барды заронили в мое сердце любовь и приязнь к сим странам, и сказал я себе: поеду и посмотрю на них. И сейчас в третий раз выехал я из Святой Земли, чтобы вы благословили меня, мудрецы Академии.

Во дни жизни моей в Иерусалиме написал я рассказы, длинные и короткие. Некоторые напечатаны, а большинство еще в рукописях.

Уже рассказал я, что начал я слагать стихи от тоски по отцу. И начало учения моего - от отца и еще от духовного судьи в нашем городе. А до них было три меламеда – учителя [11], а у них я учился по очереди с трех с половиной лет и пока не стало мне восемь с половиной лет от роду.

Кто они, мои наставники в поэзии и прозе? Спорный это вопрос. Одни замечают в моих книгах влияние писателей, чьих имен я, по простоте своей, и слыхом не слыхивал. Другие замечают влияние поэтов, чьи имена я слыхал, да сочинений не читал. А я сам что считаю? Кто вскормил меня? Не всякий человек упомнит каждую выпитую каплю молока и как звали корову, что дала молоко. Чтобы не оставить вас без ответа, попробую разобраться, от кого я получил то, что получил.

Прежде всего назову Священное Писание; оно научило меня составлять слова. Второе - Мишна [12] и Талмуд [13], Мидраши [14] и толкование Писания, сотворенное [15]. Затем Судьи [16] и святые наши пииты и мудрецы Средних веков, и в первую очередь учитель наш Рамбам блаженной памяти [17]. Как научился я разбирать латиницу, читал я любые немецкие книги, что попадались мне под руку, и, наверное, нашел я в них то, что душа взыскала. Чтобы сберечь время, воздержусь от библиографии и имен не упомяну. Коли так, зачем я перечислял книги евреев? Затем, что они указали мне на мою сущность. И сердце подсказывает мне, что они были моими заступниками в присуждении Нобелевской премии.

Повлияли на меня каждый муж, и каждая жена, и каждый ребенок, что повстречались на моем пути, и евреи, и не евреи. Рассказы об их делах запечатлелись в сердце моем и двигали моим пером. Влияли и виды природы. Мертвое море, что видел я каждый день с лучом денницы с крыши своего дома [18], ручей Арнон [19], в воды которого я окунался, ночи, что я провел с набожными и благочестивыми на всенощной у Стены плача, дали мне очи увидеть землю Пресвятого, да благословится Он, Давший нам этот город и Поселивший в нем Свое имя.

Чтобы не обделить ни одной твари, должен я помянуть скотов и зверей и птиц, что учли меня. Как сказал Иов (35:11): «кто наставит лучше скотов земных и умудрит больше, чем птицы небесные» [20]. Кое-что, узнанное от них, записал я в своих книгах. Но боюсь, что не все постиг, и если слышу я лай пса, щебет птиц, крик петуха, то не знаю, хвалят ли они меня за то, что я рассказал о них, или бранят.

Прежде чем завершу свои речи, скажу еще одно. Коль восхвалил я себя свыше меры, вам на славу восхвалил я себя, дабы вы не смущались, что на меня обратили свой взор. А сам по себе очень-очень мелок я в своих глазах. Во все дни мои не забывал я Псалом Давидов (130): «Господи! Не надмевалось сердце мое и не возносились очи мои, И не искал я великого и недостижимого для меня». Коль заслужил я все блага сии, то лишь тем, что довелось мне жить в Земле, которую поклялся Господь отцам нашим дать нам, как сказано (Иезекииль 37:25): «И будут жить на земле, которую я дал рабу моему Иакову, на которой жили отцы ваши и будут жить они и дети их и дети детей их во веки».

И не завершу я слов своих, пока не вознесу краткую молитву. Дающий мудрость мудрецам и спасение государям бессчетно умножит вашу мудрость и возвысит вашего государя. И в дни его царствования и в наши дни избавится Иудея, и Израиль обретет покой. И грядет Спаситель во Сион, И вечная радость жителям его и миром насладятся они, да исполнится воля Его, аминь.

1 ...Круг солнцу... — раз в двадцать восемь лет, когда у евреев начинается Большой цикл весенних равноденствий (есть нечто подобное и в русской православной традиции), в первую среду месяца Нисана. После утренней молитвы, когда солнце стоит в 90 градусах над восточным горизонтом, верующие евреи произносят специальное благословение «Благословен Творец Творения», «Бла­гословен Создавший светило и поставивший его на тверди небес­ной...». В последний раз Агнон мог благословить солнце в Круг солнцу 8 апреля 1953 года.

2 ...Пора нисана... месяц Нисан.?. — хотя М.А. Булгаков сделал весенний месяц Нисан самым известным еврейским понятием в России, заметим, что тут Агнон первый раз подразумевает под порой нисана три весенних месяца (адар, нисан, ияр), а второй раз в той же фразе — только месяц нисан.

3 Монархам (из) плоти и крови — у религиозных евреев (в Нобелевской речи Агнон несколько нарочито играет роль одного из набожных героев собственных произведений) произнесение благословений по всякому поводу — своего рода безобидный национальный вид спорта. Среди сотни известных благословений есть некоторые, особо редкие, которые нечасто удается произнес­ти. К ним относится благословение, совершаемое при лицезрении монарха. Каждый раз, когда в Израиль приезжает какой-либо монарх, у подъезда его временной резиденции собираются не только обычные зеваки, но и религиозные евреи, которые и не подумали бы пойти посмотреть на звезду эстрады или президента — потому что при виде монарха можно произнести соответствующее благословение (приводимое тут Агноном).

4 Поехал... по делам — на ярмарку в Лашковицы. Агнон многок­ратно рассказывал этот случай из своей биографии.

5 Хомбург-на-водах — Агнон переводит обычное название город­ка Бад-Хомбург (возле Франкфурта-на-Майне) в Германии.

6 В узле жизни — по сказанному (I Царств 25:29): «Душа господи­на моего будет увязана в узле жизни», изначально в смысле «он останется в живых», но в дальнейшем в обратном смысле: «он останется живым навеки», то есть мертвым. В наши дни так говорят при поминовении душ покойных: «Да будет душа его увязана в узле жизни (вечной)», то есть «да будет он приобщен к сонму бессмер­тных».

7 Покинул землю Израиля — в 1912 г.

8 Взошел на землю Израиля — в начале 1908 г. Вернулся на землю Израиля — в 1924 г., после пожара.

9 ...Дважды покидал я ее пределы: первый раз... — в 30-х гг. Агнон ездил в Германию и Польшу. Тогда он посетил родной Бучач, о чем и написал роман «Гость на одну ночь».

10 Залман Шокен — крупный немецко-еврейский (впоследствии — израильский) издатель, библиофил и филантроп, купивший «на корню» всю продукцию Агнона и плативший ему пожизненное — не слишком большое, по мнению лауреата, — жалованье. Семье Шокена и по сей день принадлежат все права и все переиздания Агнона.

11 Меламед — традиционный учитель еврейской грамоты и Биб­лии самого низкого уровня.

12 Мишна — кодекс еврейского религиозного, гражданского и уголовного права в шести книгах, составленный р. Иегудой Ганаси в начале III в. н.э.

13 Талмуд — толкование Мишны (см. выше), пространный (2,5 млн слов) кодекс еврейского права (Галаха) и легенд и духовной словесности (Агада), составленный с первой половины III в. до конца V в. (499 г.) и завершенный р. Аши и Равина.

14 Мидраши — легенды, основанные на Священном Писании.

15 Раши — р. Шломо б. Ицхак из Труа (Troyеs), столицы Шампанского графства (ныне Франция) (1040 — 1105), толковал Библию, опираясь в значительной степени на мидраши. Труа был важным европейским религиозным центром, славившимся изуче­нием. Каббалы и тайной премудрости. В Труа в 1128 г. был основан орден Тамплиеров-храмовников, резиденцией которого стала Храмовая гора в Иерусалиме. Земляком Раши был и Кретьен де Труа, автор «Песни о чаше св. Грааля».

16 Судьи — (ивр. поским) — поздние (относительно Талмуда) судьи и толкователи еврейского права, дававшие конкретные решения в этой области.

17 Ромбам — р. Моисей б. Маймон, Маймонид (1135 — 1204), раввин, кодификатор еврейского права, философ из Кордовы в Испании.

18 Мертвое море — едва видно из дома Агнона в иерусалимском пригороде Тальпиет и только в очень ясную погоду.

19 Арнон — (совр. вади Муджиб) глубокое ущелье в Трансиордании, к востоку от Мертвого моря (напротив Эн Геди), где Агнон побывал однажды в 20-х гг

20 Иов... — обычное чтение этих шести слов из Иова таково: «(Господь) Тот, Кто наставит нас лучше, чем скотов земных и умудрит больше, чем птиц небесных». Агнон дает другое, тоже грамматически допустимое и основанное на мидрашах (легендах) чтение: мы учимся, с Божьей помощью, у животных и птиц. Это очень распространенный в мидрашах способ чтения и переосмыс­ления текста.