Песнь
XXI
Могучий
лук
В
это время ясноглазая богиня
Афина послала мудрую Пенелопу в
зал с могучим луком и железными
секирами, чтобы испытать силу
кавалеров и привести их к гибели.
Королева спустилась из своих
покоев по крутой лестнице,
сопровождаемая кучкой фрейлин. В
изящной руке она держала медный
кованый ключ изощренной формы с
ручкой из слоновой кости. Она
прошла в сокровищницу короля,
где хранились его бронза, золото,
ковкая сталь. Тут же лежал и
крутой лук с двойным изгибом, и
колчан, полный поющих стрел. Их
подарил Одиссею герой Ифит, сын
Эврита, когда они случайно
встретились в Лакедемоне, в
гостеприимном дому Ортилоха в
Мессене.
Одиссей
приплыл туда по общинному делу:
мессенцы угнали три сотни овец с
Итаки вместе с пастухами и
подпасками, погрузили на корабли
и уплыли. Отец и старейшины
послали Одиссея, тогда еще
совсем юного паренька, в дальний
путь за овцами. А Ифит искал
пропавших лошадей - дюжину кобыл,
с крепкими мулами-жеребятами у
сосцов. Он нашел лошадей, а через
них и свою погибель,
столкнувшись со смелым сыном
Зевеса, Гераклом Львиное Сердце.
Геракл убил его в своем
собственном доме, хотя Ифит был
его гостем, жестокосердно
пренебрегая местью богов и
долгом гостеприимства. Он
попотчевал гостя, затем убил его,
взял себе лошадей и загнал в свои
стойла.
Итак,
в поисках лошадей Ифит встретил
Одиссея и подарил ему лук своего
отца, великого Эврита,
перешедший ему по наследству
вместе со дворцом. Одиссей
отдарил его острым мечом и
мощным копьем в знак знакомства,
которое так и не расцвело - не
успели они посетить друг друга,
как сын Зевса убил богоравного
Ифита, дарителя лука. Великий
Одиссей никогда не брал лук с
собой на войну, но хранил в
сокровищнице на память о друге.
Только на Итаке он стрелял из
этого лука.
Прекраснейшая
из женщин подошла к королевской
сокровищнице и поднялась на
гладкий дубовый порог, тщательно
обтесанный плотником минувших
дней. Тот острогал брус по
линейке, отвесно установил
косяки в гнезда и навесил
блестящие двери. Королева быстро
отвязала ремень, державший
дверную ручку, вставила ключ в
скважину и умелым движением
отвела засов. Ключ сработал, и
двери распахнулись перед ней с
ревом быка на лугу. Она вступила
на высокий помост, где стояли
сундуки с одеждой, пересыпанной
ароматическими травами.
Приподнявшись на носки, она
дотянулась до колышка, на
котором висел лук в блестящем
футляре, сняла его, присела,
положив футляр на колена,
достала лук своего господина и
супруга и горько заплакала.
Выплакавшись вдоволь и
успокоившись, Пенелопа прошла в
зал к гордым кавалерам, держа в
руке лук и колчан с губительными
стрелами. Служанки принесли
сундук с железом и бронзой,
служившими Одиссею в играх.
Королева прикрыла лицо вуалью и
обратилась к кавалерам, стоя у
колонны меж двух верных фрейлин:
-
Внемлите мне, лорды и кавалеры.
За долгие годы отсутствия
законного хозяина вы превратили
наш дом в кабак, вы гуляете здесь
изо дня в день под предлогом
сватовства. Подходите же, мои
отважные кавалеры, я предлагаю
вам испытание. Перед вами
могучий лук богоравного Одиссея.
Кто натянет его голыми руками и
пошлет стрелу сквозь ушки
двенадцати секир, получит меня в
жены. Я пойду за ним и оставлю дом
моего мужа, прекрасный, полный
добра дом, который будет мне
являться во снах.
Она
обратилась к доброму свинопасу
Эвмею и повелела ему поставить
лук и боевые топоры для
испытания кавалеров, но Эвмей
разрыдался, взяв оружие.
Стоявший рядом пастух тоже
заплакал при виде королевского
лука. Это вызвало гнев Антиноя,
обрушившегося на них с руганью:
-
Безмозглые простофили, пара
дурней, как вы смеете хлюпать
носом и расстраивать вашу
госпожу? Она и так страдает из-за
потери любимого супруга. Сидите
тихо и ешьте молча, или
проваливайте и плачьте в другом
месте. Оставьте лук, мы сами с ним
разберемся. Это верное и трудное
испытание - нелегко будет
натянуть тугой лук. Нет среди нас
человека, равного Одиссею. Я его
хорошо помню, хотя я тогда был
еще мальчишкой.
Так
он сказал, но в сердце Антиной
лелеял мечту натянуть лук и
пустить стрелу сквозь ушки секир.
Он не знал, что, когда начнется
стрельба, он сам окажется первой
мишенью для стрел великого
Одиссея, которого он оскорблял в
его же дому, и подстрекал других
к оскорблениям.
Принц
Телемах воскликнул:
-
Я, наверное, сошел с ума! Моя
любимая премудрая мать
собирается уйти из дома и
вступить в брак, а я радуюсь, как
дурак! Что же, джентльмены,
подходите, вот приз победителя -
дама, равной которой нет во всех
ахейских землях, ни в святом
Пилосе, ни в Аргосе, ни в Микенах,
ни на нашей Итаке, ни на материке.
Но это вы и сами знаете. Нужно ли
мне восхвалять свою мать?
Подходите, без оправданий и
уверток, не надо отлагательств. Я
и сам готов попытать счастье.
Если мне удастся натянуть лук и
выстрелить сквозь ушки секир, я
не так буду грустить, когда моя
мать уйдет с чужим человеком - я
буду знать, что я сравнялся с
отцом и могу справиться с его
оружием.
Он
снял с плеч перевязь с мечом и
ярко-алую накидку и встал. Он
принялся устанавливать боевые
топоры, прорыл для них одну
длинную канавку и поставил их
точно по одной линии. Землю
вокруг секир он утрамбовал. К
всеобщему восхищению он
аккуратно поставил секиры, хотя
никогда не видал, как это делал
Одиссей. Он встал у порога и
взялся за лук. Трижды он отчаянно
пытался согнуть лук, и трижды
расслаблял мышцы. Но надежда
натянуть тетиву и послать стрелу
не покидала его. Может быть, в
четвертый раз ему это и удалось
бы, но Одиссей нахмурился и
положил конец его усилиям.
Телемах вздохнул во
всеуслышанье и сказал:
-
Неужели мне суждено оставаться
слабаком и неудачником, или я еще
слишком молод, и не могу
полагаться на мощь рук в ссоре?
Что же, джентльмены, сейчас черед
тех, кто посильнее меня.
Попытайте счастья, и посмотрим,
кто победит.
Он
отложил лук, прислонив его к
косяку дверей, а стрелу он
прислонил к дверному замку.
Телемах вернулся на свое место, и
Антиной сын Эвпейта предложил: «Давайте
по порядку, слева направо, как
разливают вино». Они согласились
с его предложением, и первым
встал Леод, сын Энопа. Он служил
богам при жертвоприношениях, и
всегда сидел с краю, возле
большой чаши вина. В отличие от
прочих, он ненавидел буйство и
молча возмущался поведением
кавалеров. Сейчас он первым взял
лук и острую стрелу и встал у
порога. Но не успел он напрячь
лук, как усилие утомило его
непривычные нежные руки, и он
воскликнул:
-
Я не могу его согнуть, друзья,
пусть попытаются другие. Этот
лук сломит силу и дух многих
принцев и погубит их. Оно и к
лучшему: лучше умереть, чем жить,
не снискав приза, который давал
нам надежду и завлекал изо дня в
день. Может, вы еще надеетесь
добиться руки королевы Пенелопы?
Попробуйте натянуть тетиву! Вы
быстро разочаруетесь и
принесете брачные дары к ногам
других ахейских красавиц. А
Пенелопа выйдет за суженого с
самыми богатыми дарами.
Он
прислонил лук к двери, а стрелу -
к замку и вернулся на свое место.
Но Антиной окликнул его резким
упреком:
-
Леод, что за постыдные речи! Как
ты смеешь говорить, что этот лук
сломит дух и погубит нас? Тебе он
не по силам? Это вина твоей
матери - ты не рожден лучником. Но
среди нас есть воины, им по плечу
могучий лук. - Он обратился к
козопасу Меланфию и сказал, -
Поживее, Меланфий, разведи огонь
в очаге, поставь широкую скамью,
покрытую овечьим руном и принеси
ком жира из кладовой. Мы прогреем
лук и смажем, а потом возьмемся и
завершим испытание.
Исполняя
приказ, Меланфий раздул
неумирающий огонь в очаге,
подвинул скамейку, покрытую
руном, принес большой ком жира из
кладовых. Молодые люди смазали
лук теплым топленым жиром и
попытались натянуть его, но не
смогли. Им не хватало сил, но
Антиной и Эвримах не принимали
участия в попытках, а они были
лучшими из кавалеров.
Тем
временем пастух и свинопас
выскользнули из дома. Одиссей
последовал за ними, и окликнул их,
пока они шли по двору.
-
Пастух! И ты, свинопас! Сказать
вам всю правду или промолчать? Я
думаю - сказать. Если бы сейчас
внезапно появился Одиссей -
скажем, боги принесли его - за
кого бы вы стали в бою - за
кавалеров или за Одиссея?
Скажите мне, что вы думаете на
самом деле.
-
Дай-то бог, - сказал скотопас, -
чтобы сбылись наши пожелания, и
Одиссей возвратился, ведомый
богом. Тогда ты бы увидел, как
тешатся силой мои руки.
Эвмей
вторил ему, моля богов о
возвращении домой находчивого
Одиссея. Проверив их сердца,
Одиссей продолжал:
-
Я вернулся! Я вернулся домой
после двадцати лет лишений. Я
вижу, что из слуг только вы двое
ждали моего возвращения. От
прочих я не слыхал молитв за мой
скорый возврат. Знаете, что я для
вас сделаю? Если вышние силы
дадут мне победу над
высокомерными кавалерами, я
найду вам жен, одарю вас и
построю вам дома рядом со
дворцом, и буду считать вас
зваными братьями Телемаху.
Сейчас я укажу вам точную
примету, чтобы вы не сомневались,
с кем имеете дело. Посмотрите на
мой шрам, его оставил клык кабана
много лет тому назад, когда я
охотился на Парнасе вместе с
сынами Автолика.
Он
закатал свои лохмотья и показал
длинный рубец. Пастухи
внимательно рассмотрели его, а
затем разрыдались и бросились на
шею Одиссею, целуя его голову и
плечи. Одиссей поцеловал в ответ
их головы и руки. Они ликовали бы
до заката, но король взял себя в
руки и сказал:
-
Довольно слез, а то нас заметят и
донесут женихам. Возвратитесь в
дом, но не вместе, а по одному,
вслед за мной. Запомните мои
указания. Лорды-кавалеры
откажутся дать мне лук и колчан.
Ты, Эвмей, принесешь и подашь мне
их. Вели женщинам закрыть на
засовы плотные двери в свою
часть дома и не обращать
внимание на крики и стоны с
мужской половины. Пусть не
высовываются, а продолжают свои
дела, как обычно. А ты,
благородный Филойтий, затвори и
свяжи воедино створки дворовых
ворот, да побыстрее.
Он
вернулся в величественный дом и
занял свое место. Вслед за ним
вошли в дом и пастухи. Эвримах
держал лук в руках и подносил его
к огню, чтобы хорошенько
прогреть. И все же ему не удалось
натянуть тетиву, и его гордое
сердце возмутилось. Он застонал
и воскликнул:
-
Проклятая палка! Не только за
себя, но за всех нас обидно. Жаль,
что сорвалось мое сватовство, да
ладно - есть еще много ахеянок на
нашем острове и в других городах.
Но постыдно, что мы оказались
слабаками по сравнению с
богоравным Одиссеем, и даже его
лук согнуть не смогли. Мы
увенчали себя позором на века.
Антиной
сын Эвпейта возразил:
-
Эвримах, ты заблуждаешься.
Подумай сам: сегодня праздник
Бога-Лучника. Кто сможет
натянуть тетиву в такой день?
Оставим на месте секиры, никто их
не украдет. Пусть виночерпий
обойдет круг и наполнит наши
чаши. Совершим возлияния и
оставим лук в покое. А Меланфию
прикажем привести с утра
отборных коз в жертву Аполлону-лучнику.
Принесем жертву, а потом
попытаем счастья и завершим
соревнование.
Кавалерам
понравился совет Антиноя.
Вестники полили воды им на руки,
оруженосцы наполнили чаши, они
совершили возлияние богам и
выпили вволю.
Тут
заговорил искусный Одиссей.
-
Внемлите мне, соискатели руки
великой королевы. Я скажу вам,
что у меня на сердце, и в первую
очередь я обращаюсь к Эвримаху и
богоравному Антиною. Он дал
хороший совет - оставьте лук в
покое и положитесь на волю небес.
Завтра бог-лучник Аполлон даст
победу своему избраннику. А
сейчас дайте мне гладкий лук,
дайте тряхнуть былой силой. Вы
увидите, осталась ли еще мощь в
руках, или все отняла бродяжья
жизнь.
Его
просьба взбесила их - они
испугались, что он натянет тугой
лук. Антиной громко отчитал его:
-
Чтоб ты сдох, заморский бродяга!
Ты совершенно лишился здравого
смысла? Мало того, что ты ешь в
нашем избранном обществе на
равных, слышишь наши речи и споры,
как равный. Вино тебе ударило в
голову, сладкое вино, не надо
было пить тебе залпом. Вино
сгубило знаменитого кентавра
Эвритиона, на пиру у лапифов.
Вино лишило его рассудка, и он
стал буянить во дворце Пирифоя.
Хозяева рассердились и
выбросили его вон, но сперва
отрубили ему нос и уши жестокими
мечами. Озверевшее чудовище ушло,
влача плоды своей глупости, и так
началась распря между
кентаврами и людьми. Эвритион
стал первой жертвой, и он навлек
на себя беды невоздержанностью в
вине. И тебе не сдобровать, если
возьмешься за лук. Мы тебя
прогоним с острова и пошлем на
черном корабле к королю Эхету-Людоеду,
а из его лап никто не вырывался.
Так что сиди, пей спокойно и не
пытайся мериться силой с
молодежью.
Но
добродетельная Пенелопа
вмешалась:
-
Антиной, неприлично и неучтиво
запугивать в этом дому гостей
Телемаха, какими они бы ни были.
Неужели ты думаешь, что этот
странник возьмет меня к себе, в
свою постель, даже если он силой
и сноровкой сумеет натянуть
великий лук Одиссея? Да и у него
нет таких помыслов. Не лелейте
черных мыслей, этому не бывать.
-
Мудрая Пенелопа, - отвечал ей
Эвримах, сын Полиба, - мы не
думаем, что он тебя уведет. Этого
быть не может - но ужасает мысль,
что чернь скажет: «Мелкота эти
кавалеры, не чета Одиссею.
Сватаются к вдове героя, а сами
даже его лук не смогли согнуть.
Пришел случайный бродяга, легко
натянул лук и послал стрелу в
цель». Так будут говорить на
площади и нас позорить.
-
Эвримах, - сказала Пенелопа, -
человек, бесчестящий и
разоряющий дом своего государя,
никогда не добьется народной
любви. Но вас это не касается. Наш
гость - высокий и сильный муж, по
его словам - знатного рода. Дайте
ему лук и посмотрим, что будет. Я
обещаю, и слово свое сдержу, -
коль по воле Аполлона он сможет
справиться с луком, я одарю его
новой туникой и плащом, дам
заточенный дротик - отгонять
собак и людей, подарю
обоюдоострый меч, и сандалии на
ноги, и обеспечу ему проезд, куда
ему заблагорассудится.
Телемах
ответил ей:
-
Мать, у меня больше всех в стране
прав на этот лук, мне и решать,
кому его дать и кому отказать. Я
имею в виду и вождей с гористой
Итаки и с островов возле Элиды,
где пасутся кони. Никто не вправе
оспорить мое решение, даже если я
захочу подарить лук моему гостю.
Поэтому, мать, отправляйся в свою
горницу и займись делом, прялкой
и веретеном, и займи служанок.
Лук - дело мужское, и в первую
очередь мое, потому что здесь
хозяин - я.
Пенелопа
удивилась словам сына, но ушла в
свои покои. В сопровождении
фрейлин она пришла в опочивальню
и заплакала о любимом муже, пока
ясноокая Афина не сомкнула ее
веки благодатным сном.
Достойный
свинопас взял крутой лук, и понес
было его, невзирая на протесты
кавалеров. Они закричали ему: «Куда
ты тащишь лук, несчастный
свинарь? Погоди, если будет по-нашему,
твои же быстрые псы разорвут
тебя на клочки в твоем
свинарнике, и ничто тебе не
поможет».
Угрозы
остановили Эвмея, и под градом
проклятий он уронил лук. Но с
другой стороны прозвучала
угроза Телемаха:
-
Живо отнеси лук, старик, ты не
сможешь всем покориться. Смотри,
как бы я тебя камнями не стал
гонять по полям. Я хоть молод, но
покрепче тебя. Был бы я сильнее
прилипал, я бы их за уши выкинул
из дворца, чтобы заговоры не
устраивали.
Вспышка
Телемаха только рассмешила
кавалеров. Они весело смеялись,
позабыв о своем гневе. Свинопас
прошел по залу с луком в руках и
подал его Одиссею. Затем он
подозвал няню Эвриклею и велел
ей:
-
Мудрая Эвриклея, Телемах велел,
чтобы ты заперла крепкие двери в
женскую половину. Если женщины
услышат стоны и крики с мужской
половины дома, пусть не
высовываются, но сидят спокойно
и продолжают работу.
Эвриклея
не смела спорить, пошла и заперла
двери, ведушие в большой зал.
Филойтий тихонько выскользнул и
запер двери двора на засов, и
завязал их корабельным канатом
из тростника, лежавшим под
галереей. Затем он вернулся в зал
на свое место и устремил взор на
Одиссея.
Одиссей
держал лук в руках и тщательно
проверял его, крутя во все
стороны, не попортили ли черви
его концы за годы отсутствия
хозяина. Кавалеры
переглядывались и бросали такие
реплики:
-
Настоящий знаток луков, эксперт
этот малый. У него дома, небось,
коллекция луков.
-
Нет, он хочет открыть мастерскую
стрелкового оружия, судя по тому,
как он его разглядывает и вертит.
-
Ничего у него не получится, да и
лука ему не натянуть.
Посреди
этих разговоров хладнокровный
Одиссей осмотрел лук в последний
раз, и легко, без усилия и спешки (так
музыкант настраивает струну
лиры и натягивает ее на новый
ремешок), он согнул великий лук и
правой рукой проверил тетиву.
Она запела под его пальцами, как
ласточка в полете. Кавалеры были
поражены, их щеки побледнели, и с
неба грянул удар грома,
посланный Зевсом. Страдалец-Одиссей
возликовал, что хитрый Кронид
подает ему знак. На столе перед
ним лежала одна стрела, а прочие,
уже уготованные ахейским лордам,
оставались в колчане. Одиссей
взял стрелу, положил ее на
середину лука, оттянул тетиву
вместе с оперенным концом стрелы
и, не вставая с места, выстрелил.
Его выстрел был так точен, что не
задел ни одного топора. Стрела с
бронзовым наконечником
пронеслась вчистую, влетела в
первое ушко и вылетела из
последнего.
Одиссей
обратился к сыну:
-
Телемах, гость в твоем дому не
осрамил тебя. Моя стрела попала в
цель, и лук я натянул без долгих
усилий. Моя сила не ослабла,
вопреки клевете женихов. Но
настало время подать им ужин,
пока не стемнело, а потом уже
перейти к музыке и танцам, без
которых пир - не пир.
И
он подал знак. Его любимый сын и
наследник Телемах препоясался
острым мечом, крепче перехватил
копье, и встал, блестя бронзовыми
доспехами, рядом с Одиссеем.
|