Песнь XVI

Одиссей встречает сына

 

К приходу Телемаха уже рассвело. Одиссей и достойный свиновод разожгли огонь в очаге, выпроводили пастухов со свиньями на выпас и готовили себе завтрак. Вдруг стих собачий лай, и псы завиляли хвостами. Одиссей заметил это и сказал Эвмею: «Друг, к тебе пришел гость. Я слышу его шаги. Это твой приятель, или хороший знакомец, потому что собаки виляют хвостами и не лают». Не успел он договорить, как на пороге появился его любимый сын. Эвмей подскочил от изумления и уронил чашу, в которой смешивал шипучее вино. Он бросился навстречу своему юному хозяину, расцеловал его лоб, ясные глаза, руки. Слезы стремились по его щекам. Так встречает любящий отец своего единственного сына, зеницу ока и любовь сердца, после долгих девяти лет странствий. Благородный свиновод обнял принца Телемаха и осыпал его поцелуями, как будто тот только что спасся от неминуемой гибели.

- Ты вернулся, свет моих очей Телемах! - сказал он прерывающимся от волнения голосом. - Я уже не чаял увидеть тебя в живых, когда узнал, что ты отплыл в Пилос! Заходи, мой мальчик, дай мне наглядеться на вернувшегося странника! Мы, пастухи, редко видим тебя на ферме, тебе больше по вкусу городская жизнь. Можно подумать, что тебе нравится смотреть, как рой женихов пожирает твое добро.

- Что ты, отец, - возразил Телемах, - вот я пришел - посмотреть на тебя и узнать, дома ли моя мать, или вышла замуж и оставила паукам брачное ложе Одиссея?

- Конечно, она дома, - сказал достойный свиновод, - Она приучила сердце к терпению, хотя ночи ее тянутся медлительно, а дни не просыхают от слез.

Он принял бронзовое копье гостя, и тот переступил через каменный порог дома. Одиссей поднялся было, чтобы уступить ему место, но Телемах остановил его: «Сидите спокойно, сэр. На нашей ферме я найду себе место, здесь есть кому обо мне позаботиться». Одиссей вернулся на место, а свиновод положил охапку зеленых веток, накрыл ее овчиной и соорудил таким образом сидение для Телемаха. Свинопас поставил тарелки с оставшимся от вчерашнего ужина шашлыком, гостеприимно положил груду хлеба в корзинку и налил сладкого вина в оливковую чашу. Он уселся против короля Одиссея, и они навалились на еду, пока не наелись. Телемах обратился к достойному свиноводу и спросил:

- Отец, откуда пришел твой гость? Он не мог придти пешком на Итаку, чье же судно привезло его? Куда оно держало путь?

И ты, о свинопас Эвмей, ответил:

- Я скажу тебе правду, сынок. Он назвался уроженцем Крита, а судьба ему выпала бродить по городам Вселенной. На ферму он пришел, сбежав с феспротийского судна. Я передаю его тебе, он собирался просить тебя о милости и покровительстве.

- Твои слова, Эвмей, режут как по живому, - ответил рассудительный Телемах, - как я могу принять странника в своем дому? Я еще молод и не умею постоять против обидчиков. Моя мать постоянно колеблется, оставаться ли в своем дому и хранить верность отцовскому ложу, или принять предложение самого щедрого ахейского соискателя ее руки. Раз уж странник нашел у тебя гостеприимство, я одарю его туникой и плащом, дам ему обоюдоострый меч и сандалии и найду ему место на корабле. Хочешь, чтобы он оставался у тебя, - я снабжу его одеждой и пошлю провиант, чтобы тебе было не накладно держать его. Но я не позову его во дворец к женихам, потому что их жестокая грубость не знает границ, а обида гостю оскорбит меня. В одиночку ничего с такой толпой не поделаешь, будь ты хоть семи пядей во лбу.

- Позвольте мне ответить, дорогой сэр, - сказал мужественный Одиссей. - Я глубоко возмущен вызывающим поведением этих женихов, которых вы, как джентльмен, приняли в своем дому. Объясните - приняли вы это покорно, или местные жители по воле богов обратились против вас? Или подвели родичи, которые должны стоять с оружием в руках за родную кровь? Был бы я молод телом, а не только духом для такого дела, был бы я благородным сыном Одиссея или самим Одиссеем, вернувшимся из странствий - а он еще может вернуться! - клянусь головой, я пошел бы во дворец сына Лаэрта и обрушил бы свой гнев на всех и каждого. А если они одолели бы меня числом, я бы радостно умер в своем дому, но не стал безучастным свидетелем того, что моих гостей оскорбляют, служанок насилуют в чертогах, мое вино льют как воду, и транжирят мои запасы изо дня в день.

- Странник, - сказал, - я объясню тебе положение дел. Народ мне не изменил,  и родичи не оставили в беде. По воле Кронида единочаден наш дом: у Аркесия был единственный сын Лаэрт, Одиссей был единственным сыном своего отца, а когда он уплыл на войну, я остался единственным наследником в дому, так и не порадовав отца. А теперь наш дом осажден врагами. Весь цвет дворянства Дулихия, Зама и ветвистого Закинфа, не говоря уж о скалистой Итаке, ухаживает за моей матерью и проедает мое добро. Она не может отвергнуть предложения или принять одно из них. Поэтому к нашему разорению они едят и пьют, пока и меня не сожрут заживо. Однако все происходит по воле богов. А сейчас, отец свиновод, поспеши к Пенелопе и скажи ей, что я в целости и сохранности вернулся к ней с Пилоса. Я подожду здесь, пока ты не вернешься. Смотри, чтобы никто не подслушал твоих вестей - многие желают мне зла.

И ты сказал, Эвмей:

- Я знаю. Я понимаю. Ты говоришь с мыслящим человеком. Но не стоит ли мне заодно зайти к несчастному Лаэрту и сообщить ему о твоем возвращении? До недавнего времени, несмотря на тоску по Одиссею, старик следил за поместьем, обходил поля и фермы, и ел и пил с работниками. Но с тех пор, как ты ушел в Пилос, он не ест и не смотрит за хозяйством, но сидит в тоске и горе, и плоть сохнет на его костях.

Осторожный Телемах ответил:

- Сейчас не до того, как ни хотелось бы. Если бы боги исполняли наши пожелания, я попросил бы возвратить мне отца. Передай мое сообщение матери и сразу возвращайся. Не ищи старика в полях, пусть мать пошлет к нему свою старую служанку с вестями.

Телемах дал поручение свинопасу, и тот затянул сандалии на ногах и пустился в город. Его уход не остался незамеченным: Афина вошла на ферму и стала перед дверью хижины в обличии высокой, статной, прекрасной женщины, видимой только Одиссею, а Телемах ее не видел и не замечал, потому что боги могут явиться тем, кому хотят. Но Одиссей увидел ее, и собаки, испуганно повизгивая, отбежали подальше. Афина нахмурилась и кивнула Одиссею, подзывая его. Он вышел из дома, и предстал перед ней.

- Богоравный, - сказала богиня, - перестань прятаться от собственного сына. Откройся ему, хитроумный Одиссей, договорись с сыном, как перебить женихов, и ступай в славный город. Я не отстану - меня тянет в бой!

Она коснулась его золотым жезлом и облачила тело в чисто стиранные одежды. Она возвратила ему прежний облик и величие. Его щеки округлились, тело зарумянилось, темная борода укутала подбородок. Завершив свою работу, она ушла, а Одиссей вернулся в хижину. Его сын счел, что видит бога, и поспешно потупил глаза, сказав:

- Странник, ты не тот, за кого я тебя принимал.  На тебе другая одежда, и даже облик переменился. Ты - один из небожителей. Яви нам свою милость, и мы принесем тебе жертвы и дары из кованого золота. Пощади нас, Господь.

- Я не бог, - сказал благородный и терпеливый Одиссей, - не принимай меня за бессмертного. Я твой отец, я Одиссей, во имя которого ты перенес столько досады, и горя, и людских обид.

Он подошел и поцеловал юношу, дав волю слезам, которые он сдерживал до тех пор. Но Телемах не мог поверить, что это его отец, и сказал:

- Нет, ты не Одиссей, не мой отец, ты хитрый дьявол! Ты хочешь усугубить мое горе. Смертный не может по воле менять свой облик, только бог может превратить старца в молодца. Только что ты был стариком в отрепьях, а сейчас ты подобен богам с широких небес.

- Мой Телемах, - отвечал находчивый Одиссей, - не изумляйся чрезмерно возвращению своего отца. Другого Одиссея ты уже не встретишь. Нет, я человек, возвратившийся в родную страну после двадцати лет горя и странствий. А в старика и в молодца меня обратила воительница Афина, которая может превратить человека в нищего побирушку или в модного юношу. Богам с высоких небес нетрудно возвысить или унизить смертного.

Одиссей присел, но Телемах бросился отцу на шею и залился слезами. И вот они оба сломились и зарыдали, и их крики были пронзительны, как крик осиротевшего стервятника или морского орла, когда крестьяне разоряют его гнездо и берут неоперившихся птенцов. И так в печали безудержно текли слезы с их век, и не угомонились бы они и до заката, но Телемах внезапно спросил отца:

- Отец, какое судно доставило тебя, под чьим флагом? Ведь ты не мог придти на остров, не замочив ног.

- Сынок, - отвечал Одиссей, - ты услышишь мой рассказ. Меня привезли славные феакийцы. Они возвращают домой тех, кто оказался на их берегу. Я спал во время плавания, и спящим они вынесли меня на берег Итаки, вместе с замечательными дарами из бронзы и золота и нарядами. Афина помогла мне спрятать дары в пещере, и привела меня сюда. Решим же, как погубить наших врагов. Перечисли всех, с кем придется схватиться, и я решу, справимся ли мы с ними вдвоем, или нужно искать помощи.

- Отец, - отвечал рассудительный Телемах, - я знаю твою славу воина с головой на плечах. Но тут ты перегнул палку. Ты меня изумляешь! Два человека не могут сражаться с отрядом классных бойцов.  Ведь их не десять, и не двадцать, но целое войско. Я их перечислю. С Дулихия пятьдесят два отборных молодца и еще шесть оруженосцев. С Зама - двадцать четыре. С Закинфа двадцать благородных ахейцев. И с нашей Итаки двенадцать лучших воинов, и с ними вестник Медонт, прекрасный менестрель, и еще двое слуг, режущих мясо. Если мы нападем на них, боюсь, что ты сам заплатишь страшную плату за преступления, совершенные другими. Подумай, кто мог бы стать на нашу сторону в этой схватке.

- Я знаю, кто, - сказал бесстрашный Одиссей, - выслушай и взвесь. Подойдут ли нам Афина Паллада с Отцом Зевсом, или надо мне поискать в памяти других союзников?

- Это замечательная пара союзников, - сказал осторожно Телемах, - они правят людьми, да и Бессмертными, но они находятся далеко на небе.

- Верно, - сказал Одиссей, - но когда во дворце начнется испытание боем между нами и женихами, эта пара не останется вдали от жара схватки. Для начала ты пойдешь поутру во дворец и составишь общество высокомерным женихам, а потом свинопас проводит меня в обличие нищего, сломленного лишениями старика. Если они оскорбят меня в дому, - сдержись. Что бы они ни делали, хоть вытаскивали меня за ноги или бросали в меня дротики - смотри и терпи. Конечно, ты можешь вежливо попытаться их унять, но они не послушают - день их расплаты близок.

«Запомни мои слова. Когда великий стратег Афина подскажет, я дам тебе знак. По моему сигналу собери все оружие в чертогах и отнеси в кладовую. Тщательно проверь, все ли ты собрал. Если женихи заметят и спросят, успокой их подозрительность. Скажи, например: «Я унес оружие подальше от дыма, а то оно потемнело с тех пор, как Одиссей уплыл к Трое. Дым и огонь их попортили. Хуже того, сам вид доспехов будит людскую слабость. С перепою вы можете подраться, поранить друг друга и испортить праздник, да и свое сватовство». А для нас оставь пару мечей и копий, и два кожаных щита, и положи их так, чтобы мы могли их быстро схватить. Афина Паллада и Зевес отвлекут женихов в нужный момент. Но послушай меня, если ты мой родной сын, то я заклинаю тебя - не открывай никому, что я вернулся, ни Лаэрту, ни свинопасу, ни самой Пенелопе. Мы сначала проверим, что думают женщины, и заодно прощупаем слуг и узнаем, кто остался нам верен, а кто позабыл свой долг.

- Отец, - возразил его славный сын, - ты проверишь мое мужество в бою и найдешь меня непоколебимым. Но я советую тебе снова продумать свой план, потому что нам он не подходит. Мы потратим массу времени, обходя фермы и проверяя верность слуг по одному, а тем временем женихи будут веселиться в нашем дому и проедать наше добро, так что нам ничего не останется. Насчет служанок ты прав - надо убедиться, какая изменила, и какая осталась верна, но мужчин, по-моему, можно проверить потом. Не стоит тратить время на обход ферм, если тебе и впрямь ведома воля Зевеса.

Они обсуждали свои планы, а доброе судно с соратниками Телемаха входило в городской порт. Моряки выбросились на берег, и вытащили темный корпус корабля на песок. Оруженосцы гордо отнесли доспехи домой, и доставили роскошные дары в дом Клития. Они послали вестника во дворец Одиссея сообщить мудрой Пенелопе (чтобы не рыдала добрая королева), что Телемах отправился в горы и послал их кругом. Вестник и честный свиновод столкнулись друг с другом, принося ту же весть своей королеве. Но вестник громко воскликнул, как только увидел служанок: "Сообщение для королевы! Ее сын вернулся!", а свиновод подошел к Пенелопе и на ухо передал ей слова сына, а выполнив поручение, сразу направился к своим свиньям.

Новости огорчили и озадачили кавалеров. Они вышли из чертогов к внешним воротам дворца и сели на совет. Эвримах сын Полиба сказал:

- Друзья, бесстыдник Телемах справился с трудной задачей. Он вернулся, хотя не должен был вернуться. Спустим же на воду добрый корабль с быстрыми гребцами, и вернем поскорее наших товарищей, ждущих в море.

Не успел он договорить, как Амфином повернулся и увидел входящий в гавань корабль перехватчиков. Он увидел, что они опускают паруса и сушат весла. Он расхохотался и воскликнул: «Не надо слать гонцов, наши друзья вернулись. Им сообщили боги, или они увидали корабль Телемаха, но не смогли перехватить». Они встали и поспешили на берег, где моряки вытаскивали темный корпус на песок, а надменные лакеи несли оружие домой. Кавалеры направились на площадь народного собрания и остались наедине, не допуская к себе ни старых, ни малых.

Антиной сын Эвпейта сказал:

- Проклятому Телемаху, несомненно, боги помогли спасти шкуру. Днем наши разведчики стояли на вахте на обдуваемых ветрами высотах, и мы их часто подменяли. По ночам мы не спали на берегу, но выходили в море с закатом и дрейфовали до рассвета, надеясь перехватить и прикончить Телемаха. И все же вражья сила привела его домой. Но он из наших рук не ускользнет. Решим, как с ним покончить: пока он жив, нам не добиться нашей цели. Он хитер и находчив, и народ склоняется в его пользу, отвращаясь от нас. Надо поразить его, пока он не созвал народное собрание. Я уверен, что он тянуть не будет, а прямо обвинит нас в попытке убийства. Народ нас не поддержит, узнав о заговоре. Они могут даже восстать против нас и обречь на изгнание в чужой земле. Это надо предотвратить.

«Давайте убьем его, пока он не вернулся в город, а затем честно поделим его владения, а его матери и ее новому мужу оставим дом. Если же вы не согласны с моим планом, и хотите оставить его в живых, и во владении всем отчим наследством, то я предлагаю перестать собираться здесь и обедать за его счет. Разойдемся по домам и попытаемся богатыми дарами завоевать Пенелопу, пока она не выберет самого щедрого».

Молчание было ему ответом. Наконец заговорил Амфином, славный сын короля Ниса и внук Аретия, а был он заводилой среди женихов богатого зерном и травой Дулихия. Пенелопа любила его общество, и ценила его рассудительность и манеры. Он дал кавалерам разумный совет:

- Друзья, нельзя убивать Телемаха. Страшное преступление - пролить королевскую кровь. Давайте лучше узнаем волю небес. Если оракул всемогущего Зевса одобрит, я не только поддержу вас, но и сам его убью своими руками. Но если боги против, то я советую сдержаться.

Слова Амфинома убедили собрание, и кавалеры разошлись без споров. Они вернулись во дворец и уселись в полированные кресла. В это время Пенелопа решила обратиться к женихам. Она понимала, что они готовы на любую крайность. Она знала, что они собираются убить ее сына, - герольд Медонт подслушал их споры и предупредил ее. Пенелопа собрала фрейлин и спустилась в чертоги. С достоинством королевы она приблизилась к юношам, прикрыла лицо вуалью, встала у колонны, поддерживавшей тяжелую крышу, и жестко сказала Антиною:

- Подлый обманщик, на Итаке тебя считают первым по уму и красноречию среди своих сверстников. Но ты показал, что это заблуждение. Безумец, ты хочешь убить Телемаха, и не проявляешь жалости к сиротам, хотя их опекает Зевес. Страшный грех спасенному вступать в заговор против семьи спасителя. Ты забыл, что твой отец спасся в этом доме от гнева толпы? Народ гневался за то, что он вместе с тафийскими пиратами участвовал в налете на союзных феспротийцев. Они бы его убили и вырвали сердце, и его поместье бы разорили, но Одиссей сдержал их ярость. А ты дерзко пожираешь его добро, пристаешь к его жене и собираешься убить его сына. Ты меня мучишь. Я тебе приказываю: уймись и сдержи других.

Эвримах сын Полиба ответил ей:

- Пенелопа, мудрая дочь Икария, не страшись и не грусти. Пока я вижу свет дня, никто не посмеет покуситься на Телемаха. Клянусь, что черная кровь злодея потекла бы по древку моего копья. Покоритель городов Одиссей качал меня не раз на колене, давал куски мяса и подносил к моим губам чашу румяного вина. Телемах мне дорог как брат, ему не приходится бояться смерти от рук кавалеров. Но от приговора богов не уйдешь.

На его устах были слова усспокоения, но в сердце он замышлял убийство ее сына. Королева вернулась в свой роскошный будуар оплакивать любимого супруга, пока сероглазая Афина не погрузила ее в утешительный сон.

К вечеру добрый свиновод вернулся к Одиссею и его сыну. Они готовили ужин, заколов годовалого поросенка, когда Афина подошла к Одиссею, коснулась его своим жезлом и вновь превратила в оборванного старика - иначе свиновод узнал бы его и раскрыл бы секрет Пенелопе. Телемах сказал:

- Ты вернулся, дорогой Эвмей. Что нового в городе? Вернулись ли лорды-женихи из засады, или все еще поджидают мой корабль в проливах?

И ты ответил ему, о свинопас:

- Не было у меня времени ходить по городу и слушать, о чем люди судачат. Я собирался передать сообщение и сразу вернуться на ферму, но я столкнулся с гонцом с твоего корабля, и он проскочил к королеве прямо перед носом. А на обратном пути я видел с Гермесова перевала над городом, что в гавань входит клипер, а на палубе большая дружина, сверкающая щитами и обоюдоострыми копьями. Наверное, это они и были, но ручаться не могу.

Услыхав это, принц Телемах глянул украдкой на своего отца, скрывая улыбку от глаз Эвмея. Они завершили приготовление трапезы и поели вдоволь, а наевшись и напившись, вспомнили о постелях и вскоре насладились блаженным сном.