Песнь XV

Возвращение Телемаха

 

Афина Паллада направилась в просторную долину Лакедемона, чтобы ускорить возвращение благородного сына короля Одиссея. Телемах и сын Нестора спали на веранде дворца Менелая - точнее, принц Писистрат безмятежно почивал, а Телемах провел беспокойную ночь в думах о судьбе отца. Ясноглазая богиня подошла к его ложу и сказала:

- Телемах, хватит бродить по дальним странам, оставив имение без присмотра. С этого отребья, с кавалеров станется поделить и проесть твое добро и лишить твое плаванье всякого смысла. Попроси бравого Менелая немедленно послать тебя домой, пока твоя мать еще там. Ее отец и братья уговаривают ее принять руку Эвримаха, превзошедшего всех женихов своей щедростью - он повысил предложение вена. Если ты вернешься, она не сможет увезти с собою твои вещи без спроса. Знаешь женскую натуру: ей захочется принести сокровища в дом нового мужа, а о бывшем муже и от него рожденных детях она и не задумается. Спеши же домой и передай полученные дары надежной служанке на хранение, пока боги не пошлют тебе жену, достойную твоего звания.

«И вот тебе еще одна весть. Отборный отряд женихов устроил тебе засаду в проливе между рифами Зама и Итакой. Они собираются перехватить тебя и убить на пути домой. Опасаться их не приходится - они скорее сами погибнут, эти любвеобильные джентльмены, растрачивающие твое достояние. И все же плыви ночью и не входи в пролив. Твой бог-хранитель пошлет тебе попутный бриз. Обогни Итаку со стороны материка и высадись на дальнем берегу, отправь корабль вокруг острова в порт, а сам иди прямиком на ферму твоего верного свинопаса. Переночуй на ферме и пошли свинопаса к Пенелопе с вестью, что ты вернулся целым и невредимым с Пилоса».

Богиня вернулась на вершину Олимпа, а Телемах лягнул пяткой сына Нестора и разбудил его:

- Просыпайся, Писистрат, запрягай рысистых коней в колесницу, и двинемся в путь.

- Телемах, - отвечал сын Нестора, - при всем желании нельзя скакать в потемках. Скоро рассветет. Подождем и предоставим нашему царственному хозяину, доблестному Менелаю, возможность культурно попрощаться с нами, пожелать счастливого пути и положить нам подарки в колесницу. Гостю следует подумать о хозяине, который его прекрасно принимал.

Заря взошла на золотой трон. Зычный Менелай оставил спавшую рядом с ним прекрасную Елену и вышел. Сын Одиссея увидел его, поспешно накинул тунику на блестящее тело, набросил мантию на могучие плечи, и, облачившись как принц, подошел к Менелаю и обратился к нему:

- Государь, отпусти меня домой незамедлительно. Я тоскую по родной стороне.

- Телемах, - ответил мастер копья Менелай, - я не буду тебя удерживать, если ты торопишься домой. Хозяину не следует быть ни навязчивым, ни неучтивым. Все хорошо в меру: не выталкивай колеблющегося, не удерживай стремящегося в путь. Принимай гостя любовно, и дай ему уйти, когда он того пожелает. Но дайте мне срок показать вам красу моих даров, и уложить их в ваш экипаж. Тем временем женщины приготовят завтрак. В ларях полно еды, для нас накормить гостей - дело чести и учтивости, а вам стоит перекусить перед дальней дорогой по бескрайним равнинам. А хочешь - прокатимся по Элладе и Аргосу, возьмем мою колесницу и коней, и я сам послужу тебе гидом по здешним городам. Никто нас не отпустит с пустыми руками, каждый что-нибудь подарит: треножник, или бронзовый таз, упряжку мулов или золотую чашу.

- Король Менелай, - вежливо отвечал Телемах, - я спешу домой. Мое добро остается без присмотра. Не хотелось бы потерять древние сокровища моего рода, и самому погибнуть самому в поисках славного отца.

 Доблестный Менелай велел жене и слугам зайти в обильные запасами кладовые и приготовить завтрак. Подошел только что проснувшийся Этеон сын Боэта - он жил неподалеку. Менелай поручил ему разжечь огонь и приготовить шашлык. Пока Этеон поспешно выполнял поручение, Менелай вместе с Еленой и Мегапентом спустился в свою благоухающую сокровищницу. В казне Менелай выбрал двуручный кубок, а своему сыну Мегапенту велел взять серебряную чашу для смешения вина. Елена стояла в раздумье перед сундуками с одеждой, где хранились вышитые ее руками разноцветные наряды. Наконец прекраснейшая из женщин выбрала спрятанный на дне сундука самый длинный и роскошный наряд, блиставший, как звезда. Они вернулись во дворец к Телемаху, и рыжий Менелай сказал сыну Одиссея:

- О Телемах, пусть Громовержец Зевес, повелитель Геры, возвратит тебя домой в целости и сохранности. А я тебе дарю самые драгоценные и прекрасные сокровища дворца. Дарю тебе кованую чашу для смешения вина - она сработана из чистого серебра с золотым ободком самим Гефестом. Я получил ее от моего царственного друга Федима, короля Сидона, когда я посетил его по пути домой из Трои. С радостью вручаю ее тебе.

Лорд Менелай вручил ему двуручный кубок, а мужественный Мегапент подал чашу блестящего серебра. Елена Прекрасные Ланиты стояла рядом, держа в руках роскошный наряд. Она попрощалась с Телемахом:

- Милый мальчик, вот тебе на память от Елены изделие моих рук. Передай это платье своей невесте, пусть она наденет его в долгожданный день вашей свадьбы. А до тех пор пусть оно хранится у твоей матери. Желаю тебе счастливого возвращения в родную страну и милый дом.

Елена протянула наряд Телемаху, и тот радостно принял его. Принц Писистрат безмолвно восхищался дарами, укладывая их на дно колесницы.

Рыжий Менелай провел их в зал и усадил в кресла, а служанка омыла их руки очищающей струей из золотого кувшина над серебряным тазом. Она подвинула к ним полированный столик, а домоправительница положила на него в изобилии пшеничные хлеба и отборные угощения. Этеон сын Боэта нарезал и подал жареное мясо, а сын Менелая разлил вино. Они навалились на выставленную перед ними снедь.

После завтрака сын Нестора и Телемах запрягли коней, и пронеслись в украшенной колеснице по гулкому портику к воротам дворца. Там их поджидал рыжий король Менелай с золотой чашей выдержанного медового вина в деснице, чтобы гости смогли совершить возлияние перед отъездом.

- Ваше здоровье, молодые люди, - воскликнул он, - передайте мой привет королю Нестору. Он был мне дороже отца, когда мы, юные ахейцы, сражались под Троей.

- Ваше Величество, - отвечал вежливый Телемах, - мы непременно передадим ему ваши слова, когда, по воле Зевеса, прибудем к нему. Хотелось бы мне найти по возвращении домой на Итаку Одиссея в своем дому, чтобы и ему рассказать, как милостиво меня принимали и какими драгоценными дарами нагрузили.

И при этих словах справа взмыл орел, державший в когтях огромного белого гуся, домашнюю птицу. Батраки и служанки шумно преследовали его, но орел резко свернул вправо, прямо перед их конями. Это зрелище всех обрадовало и восхитило, а сын Нестора Писистрат сказал:

- Ваше Величество, истолкуйте этот знак небес - нам ли двоим, или вам он предназначался?

Привыкший к сражениям Менелай растерялся, но его прекрасная жена ответила за него:

- Внемлите толкованию, которое боги подсказали мне. Как орел с горных вершин унес нашего домашнего гуся, так и Одиссей вернется из долгих странствий и отомстит. Может, он уже вернулся и готовит погибель Женихам.

- Пусть Громовержец Зевес, Повелитель Геры, исполнит твое пророчество, о королева, - воскликнул Телемах, - и я буду молиться тебе, как богине, в моем дальнем дому.

Он стегнул коней, и они пронеслись по улицам города и выехали в поле. Весь день качались дуги над шеями коней, пока не спустился мрак над дорогами. К ночи они добрались до Феры, где жил Диокл, сын Орсилоха, порожденного Алфеем. У него они остановились на ночлег и были гостеприимно встречены.

Но лишь нежная Заря окрасила восток, как они вновь запрягли коней и поднялись на разноцветную колесницу. Они проехали по гулкому двору и сквозь ворота, щелчок бича погнал коней, и они понеслись вперед с такой скоростью, что вскоре перед юношами предстала высокая цитадель Пилоса.

- Писистрат, - обратился Телемах к сыну Нестора, - пообещай исполнить мою просьбу. Дружба наших отцов - залог нашей дружбы, вдобавок мы сверстники, да и это путешествие сблизило нас. Заклинаю тебя, милый принц, отвези меня прямо к моему кораблю, не заезжая в город. Там я стану пленником гостеприимства твоего отца, а я спешу домой.

Сын Нестора задумался, может ли он, не нарушая приличий, исполнить такую просьбу. Наконец, он решился, повернул коней к берегу, к причалу, выгрузил из колесницы чудесные подарки Менелая - золото и наряды - и положил в трюм корабля.

- Прикажи дружине подняться на борт, и отчаливай немедленно, - сказал он Телемаху, - пока мой отец не узнал. Сердце подсказывает мне, что упрямый старик не примет никаких объяснений, но примчится сюда и откажется уйти без тебя. Твои отговорки его только разъярят.

И без лишних слов Писистрат погнал долгогривых коней домой в Пилос, а Телемах отдал команду:

- Друзья, проверьте такелаж и подымайтесь на борт. Пора отплыть.

Экипаж исполнил команду и занял места на банках. Пока Телемах готовился к отплытию и приносил жертву Афине у кормы черного корабля, к нему подошел незнакомец из дальней страны. Он бежал из Аргоса, убив человека, а сам он был провидец из рода Мелампа, некогда жившего в Пилосе, матери овец, и славившегося своим богатством и роскошным домом.

Ему пришлось бежать за границу и спасаться от гнева самодержавного короля Нелея. Деспотический владыка захватил, за обиду, причиненную его дочери, богатое поместье Мелампа и удерживал его целый год, пока тот несчастным узником терпел горе и унижение в дому у Филака по воле яростной богини Эринии. Однако ему удалось бежать и угнать громко мычащий скот из Филакии на Пилос. Там он рассчитался с королем Нелеем за причиненную ему несправедливость и получил руку принцессы для своего брата. А сам он удалился в изгнание на равнинах Аргоса, в край чистокровных скакунов, где судьба сделала его, случайного пришельца, властителем многих аргивян. Он построил себе дворец, женился и породил двух крепких сынов, Антифата и Мантия. Антифат стал отцом мощного Оикла, а тот породил великого вождя Амфиарая, которого любили и благословили Зевс и Аполлон. Но Амфиараю не довелось дожить до седин - он погиб у Фив, обреченный женской жадностью. Он оставил сыновей Алкмеона и Амфилоха. У Мантия же родились Полифейд и Клит. Клит был так прекрасен, что Заря Золотой Трон похитила его и унесла в собрания бессмертных, а великодушный Амфилох стал по воле Аполлона величайшим провидцем. Он поссорился с отцом и перебрался в Гипересию, где и пророчествовал.

Его сын Феоклимен подошел к Телемаху, когда тот совершал возлияния и молитвы у черной кормы корабля.

- Друг, - обратился он к Телемаху с волнением в голосе, - заклинаю тебя твоим жертвоприношением и богом, которого ты чтишь, во имя твоей жизни и жизни твоих товарищей, скажи мне правду: кто ты? Откуда ты? Из какого города и рода?

- Сэр, - отвечал Телемах, - я с Итаки, а мой отец - Одиссей. По крайней мере, он меня породил, но давно сгинул в злосчастных странствиях. Я взял с собой верных товарищей и отплыл, чтобы разгадать тайну его исчезновения.

- И я покинул родину, - сказал благородный Феоклимен, - невольно убив родича. Его кровники, - самый мощный ахейский клан на просторах Аргоса. Я бежал от верной смерти и обрек себя на странствия по лику земли. Внемли мольбе беглеца. Возьми меня на борт и спаси от смерти, потому что погоня близка.

- Я не откажу тебе, - сказал Телемах, - если ты хочешь отплыть со мной. На Итаке я приму тебя так, как сумею.

Он взял бронзовое копье Феоклимена и положил его на палубу, поднялся на борт, сел на ют и указал Феоклимену на место рядом. Они отдали швартовы, и Телемах приказал ставить рангоут. Рьяно они подняли сосновую мачту, вставили ее в пяртнерс, заклинили поперечиной и обтянули штаги. Они подняли белые паруса, выбрав плетеные кожаные фалы. Афина послала им попутный ветер, и тот пронзительно засвистел с безоблачного неба. Корабль быстро понесся к цели по соленому морю. Они прошли Круны и Халкиду, край бегущих ручьев, а когда солнце село и спустился мрак, разогнавшееся судно по инерции проскочило полосу штиля у берегов Феи. Им открылась Элида, цитадель эпеян, и Телемах взял курс на Скалистые острова, при каждой перемене галса гадая, спасется ли он от смерти или попадется в засаду.

Тем временем Одиссей ужинал с честным свинарем и его батраками. Когда они наелись и напились, Одиссей решил прощупать, сможет ли он и дальше рассчитывать на гостеприимство свинопаса, предложит ли тот задержаться на ферме или отошлет его в город.

- Послушайте, Эвмей и пастухи, - сказал он, - с утра я собираюсь уйти в город побираться, чтобы не злоупотреблять вашим терпением. Мне бы лишь получить совет и надежного проводника, чтобы добраться до города. А там уже моя забота, где выпросить корочку хлеба и глоток воды. Загляну во дворец короля Одиссея, передам вести мудрой королеве Пенелопе, встречусь с неучтивыми женихами. Глядишь, я им пригожусь, ибо по милости Гермеса, благословляющего людской труд, я несравненный слуга, умею развести огонь, наколоть дрова, поджарить мясо и налить вино, и все прочее, что делают простые люди для знатных. А у них столько добра, что глядишь, и мне перепадет.

Как ты огорчился, Эвмей, и ответил:

- Дорогой гость, откуда у тебя такая неудачная мысль? Ты стремишься к гибели, если собираешься связаться с бандой женихов, чья жестокость и мотовство оскорбляют стальное небо. Их лакеи не похожи на тебя, это молодые элегантно одетые люди, с напомажеными волосами и чистыми румяными лицами. Столы их ломятся от хлеба, и мяса, и вина. Оставайся лучше с нами, ни я, ни мои люди не упрекнут тебя, если ты задержишься, а когда вернется доблестный сын Одиссея, он оденет тебя и посадит на корабль.

- Эвмей, - сказал отважный Одиссей, - пусть полюбит тебя отец Зевес, как я полюбил тебя за то, что ты спас меня от пустого бродяжничества, самой грустной судьбы на свете. Изгнание, несчастья и беды часто заставляют человека смириться с судьбой бродяги во имя насыщения живота. Но если мне предстоит ожидать здесь возвращения сына Одиссея, расскажи мне о матери Одиссея и его отце, которых он оставил на пороге старости. Живут ли они в свете дня, или ушли в чертоги Аида?

- Мой друг, - отвечал почтенный свинопас, - я отвечу на твой вопрос. Лаэрт жив, но каждодневно молится Зевсу, чтобы тот послал ему смерть и освободил дух от плоти. Он безутешно тоскует по утерянному сыну и по мудрой и верной жене. Ее смерть состарила его раньше времени. Знай же, что и она умерла, тоскуя по сыну. Трагической была ее кончина, такой смерти никому не пожелаешь. Она печалилась и скорбела, но я навещал ее до конца, потому что она взрастила меня вместе со своей младшей дочерью, высокой красавицей Клименой. Мы выросли вместе, и ее мать относилась ко мне, почти как к ровне. Но когда мы подросли, ее отдали за богатые дары человеку с Зама, а меня одели в чистую тунику и накидку, дали пару новых сандалий и послали на ферму. Но в сердце она сохранила для меня уголок. Как мне не хватает ее доброты и заботы!

«Жаловаться не приходится - боги послали мне удачу в моем труде, ферма процветает, ем и пью вволю, могу и поделиться с достойными просителями. Но с тех пор, как тень пала на дворец, и им овладели злодеи, я не слышал доброго слова, и добра не видал от хозяйки. А мы, слуги, любим встретиться с хозяйкой, поболтать, посплетничать, закусить и выпить у нее и унести с собой на ферму какую-нибудь безделицу, что согреет наши верные сердца».

- Эвмей, - спросил Одиссей, - выходит, ты почти младенцем оставил отчий дом и семью? Расскажи, как это произошло. Враги ли разорили твой родной город и захватили тебя в плен, или пираты схватили тебя, когда ты один в поле пас коров или овец, и бросили в трюм, увезли за море и продали за высокую цену здешнему хозяину?

- Мой друг, - ответил несравненный свиновод, - ты спросил, как я попал в рабство. Что же, устройся поудобнее, налей вина в кубок и слушай мой рассказ. Сейчас темнеет рано, вечера долгие, есть время и для рассказов, и для сна. Да и незачем тебе спешить в постель, любое излишество вредно, даже избыточный сон. Но пастухи, если хотят, могут идти почивать, потому что при первом проблеске зари им вставать, завтракать и гнать свиней короля на выпас. А мы посидим вдвоем в хижине за едой и питьем, потешимся воспоминаниями о наших невзгодах. Человек, прошедший сквозь многие беды и странствия, со временем вспоминает и муки с удовольствием.

«Ты спросил меня о моем детстве. Я отвечу на твой вопрос. Может, ты слыхал про остров Сирия, что лежит за Ортигией, где поворачивает солнце. Народу там немного, хотя почвы хороши для скота и овец, и приносят богатый урожай винограда и зерна. Голода не бывает, редки болезни. Страшный мор не поражает островитян, но, когда человек стареет, приходят сребролукий Аполлон и Артемида, поражают его милосердными стрелами и упокаивают в его дому. На острове стоят два города, и владеют всеми землями. Мой отец, Ктесий сын Ормена, был царем обоих городов и правил ими, как бог.

«Однажды наш остров посетили знаменитые финикийские купцы-мореплаватели на корабле, груженом всяческой мишурой. А у моего отца была финикийская наложница, стройная, красивая, и вдобавок умелая швея, но страсть сводит с пути истинного и лучшую из женщин. Ею овладел один финикийский обманщик, когда она пошла стираться. Потом он спросил ее, кто она и откуда. Она указала на высокую крышу нашего дома, и добавила: «Я из славного бронзой Сидона, дочь Арибаса, богатого хозяина. Тафийские пираты схватили меня, когда я шла в город, привезли в это поместье и продали королю за хорошую цену». Ее соблазнитель сказал: «Хочешь вернуться с нами на родину, увидеть высокую крышу собственного дома, обнять родителей? Они живы и славятся своим богатством». Женщина ответила: «С радостью, пусть только все твои товарищи поклянутся отвезти меня целой и невредимой домой». Мореплаватели дали клятву, и она сказала:

- Смотрите, не проболтайтесь! Если повстречаете меня на дороге или у источника, не заговаривайте, а то донесут старику во дворец, и он закует меня в кандалы при первом подозрении, и вас постарается погубить. Храните нашу затею в тайне, пока вы торгуетесь о карго и фрахте. А когда будете готовы к отплытию, пошлите мне весточку во дворец, и я принесу с собой все золото, которое смогу унести, и еще один товар, который я охотно дам вам в уплату за провоз. Я нянчу хозяйского сынка, бесценного мальчика, который всюду ходит за мной. Я захвачу его с собой, и вы получите за него огромные деньги в любом иностранном порту.

«Сказав это, она вернулась в усадьбу. Мореплаватели провели меж нас целый год, и за это время наторговали немало добра. Когда трюмы наполнились, а судно готово к отплытию, они послали гонца предупредить женщину. Хитрец пришел во дворец моего отца, и принес с собой на продажу золотое ожерелье, украшенное янтарными бусинами. Пока моя мать и служанки торговали ожерелье и не отрывали от него глаз, он дал знак моей няне. Она взяла меня за руку и вышла через парадные двери. На веранде она нашла чаши и столики, - там пировали дружинники моего отца перед тем, как вышли в народное собрание. Она живо схватила три кубка и спрятала за пазуху, а я шел рядом с ней в полном неведении.

«Пока мы шли к порту, солнце село, и на дорогу спустился мрак. Финикийский купец был готов к отплытию. Моряки подняли нас на борт и отчалили, гонимые попутным ветром. Мы шли шесть дней и шесть ночей, а когда Кронид сотворил день седьмой, лучница Артемида поразила женщину, и та белой чайкой полетела в трюм. Моряки выбросили ее труп за борт на корм рыбам и тюленям, а я остался в безутешном одиночестве. Ветры и течения пригнали нас к берегу Итаки, и Лаэрт купил меня за хорошую цену. Так я оказался на Итаке».

- Эвмей, - сказал король Одиссей, - твой рассказ о бедах и злосчастьях затронул меня за живое. И все же Зевес послал тебе и удачу, не только беду, ведь ты оказался в дому у щедрого и великодушного хозяина, который тебя кормил и поил. Ты прожил хорошую жизнь, а я бродил по всем городам Вселенной, пока не нашел это убежище.

Они болтали и коротали время, пока не вздремнули ненадолго, но вскоре Заря села на золотой трон.

Тем временем Телемах подошел к берегу Итаки. Экипаж спустил паруса, срубил мачту, на веслах подошел к причалу и пришвартовался. Матросы сошли на берег, приготовили завтрак и смешали пенистое вино. Телемах рассудительно дал им наесться и напиться, а потом отдал приказ:

- Отведите корабль в городской порт, а я пойду к пастухам в горы. К вечеру я вернусь в город, проверив стада, а завтра спозаранку расплачусь с вами честным пиром, мясом и добрым вином.

- А что станет со мной, милый мальчик? - спросил его благородный Феоклимен. - В чьем благородном дому я найду себе пристанище? Или мне следует пойти в дом твоей матери, то есть в твой дом?

- При нормальном положении дел я пригласил бы тебя в наш гостеприимный дом, - ответил рассудительный Телемах, - но меня не будет, и мою мать ты не увидишь. Она редко показывается женихам в чертогах, но сидит у себя в горнице за прялкой. Я скажу тебе, к кому пойти - к благородному Эвримаху, сыну мудрого Полиба. Его боготворят горожане. Он блестящий вождь, и ярый соискатель руки моей матери и трона моего отца. Но один Зевес-Олимпиец ведает, не придет ли для них всех день гнева и отмщения раньше дня свадьбы.

Не успел он выговорить эти слова, как справа пролетел коршун, быстрый гонец Аполлона, с голубем в когтях. Перья голубя летели на землю и падали между кораблем и Телемахом. Феоклимен отозвал Телемаха в сторону и сказал ему:

- Телемах, эта птица полетела направо по воле богов. Я сразу увидел в этом небесное знамение. На Итаке нет рода знатнее твоего, и ваше царствие - вовеки.

Рассудительный Телемах отвечал ему:

- Странник, да сбудутся твои слова! Тогда ты узнаешь по моей щедрости, какова моя дружба, и весь мир позавидует твоей удаче, - и он обратился к своему верному другу Перею, сыну Клития, и сказал, - Перей, из всех, кто ходил со мной к Пилосу, ты показал себя самым надежным товарищем. Возьми к себе домой этого странника и окажи ему гостеприимство, пока я не вернусь.

Отважный копейщик Перей отвечал:

- Телемах, я о нем позабочусь, сколько бы ты ни задерживался. Ему не придется жаловаться на недостаток гостеприимства.

Он поднялся на борт корабля и приказал товарищам отдать швартовы. Они взошли и сели на банки. Телемах завязал ремни сандалий и взял с палубы мощное копье с бронзовым наконечником. Команда отдала швартовы, оттолкнула судно от берега и отплыла к городу, как велел им Телемах, сын короля Одиссея. А Телемах пошел быстрым шагом к ферме, где паслись стада его свиней, а среди них спал его верный свинопас, надежный сторож хозяйского добра.