КНИЖНОЕ ОБОЗРЕНИЕ

     КЫСЬ автор: Татьяна Толстая, изд-во Подкова, Москва 2000

     Выходу этой книги в свет предшествовал мощный размягчающий артобстрел. Близкие к писательнице круги (русский “Плэйбой”) именовали “Кысь” – “главным литературным событием 2000 года”. Я бросился в магазин, дрожащими руками схватил роман и стал судорожно читать. Вскоре напряжение сменилось недоумением, затем тоской и легкой тошнотой. Разгадка нашлась на последней строке последней страницы, где текст датировался 1986-2000.

     Роман представляет собой пародийное описание последних лет советской власти с точки зрения валютного диссидента образца 1986 года с пропуском в ЦДЛ, нечто вроде Войновича или Тополя. Действие обозначено далеким будущим, после атомной войны, в запущенной Москве, где жители едят мышей, потому что на деньги ничего не купишь, разве что их очень много. Самиздат запрещен, равно как и старые книги. Герой любит книгу, а книга, как и еда, да и все прочее, есть у КГБ. Наш герой женится на дочке генерала КГБ. Дальше талантливая писательница вольно пересказывает песню Галича, что вот, мол, дом – чаша полная, и брюки на молнии, а счастья нету. И дочка генерала толстеет безобразно. Отсюда – следующий диссидентский сюжет. Продавший душу за КГБшный паек герой приходит к власти и оказывается такой же гнидой, и даже с самиздатом так же борется. Наконец, он губит доброго диссидента, друга своей покойной матери. Но умирающий диссидент возвращает героя к добру.

     Если бы “Кысь” была написана и напечатана (на Западе ли, в самиздате ли) в свое время, в 1986 году, когда “Дети Арбата” считались высшим шедевром, она несомненно прозвучала бы. Ее выход в свет в наши дни – анахронизм, да и только. Набоков фантазировал: как прозвучал бы роман “Что делать”, если бы он залежался в столе и вышел в свет 20-ю годами позднее? А никак бы не прозвучал, утверждал автор “Дара”. Выход в свет романа “Кысь” - лишнее подтверждение правоты Набокова. В романе нет художественности, присутствующей в чудесных рассказах Татьяны Толстой. Он так и остается затянутым памфлетом из давно минувшей эпохи.

     Подобный казус произошел и с талантливым Леонидом Гиршовичем. Он написал своего “Прайса” еще в преддверье (и в предсказание) перестройки, а издал через 15 лет. В этом романе 5 марта 1953 года советская власть ссылает всех евреев в далекую Фижму, где они и остаются до наших дней, оторванные от внешнего мира. Россия же проходит период реформ, ослабевает, возвращается к национально-патриотической символике, но продолжает скрывать от мира свою фижменскую тайну. Этот роман – более глубокий, чем “Кысь” Толстой - прозвучал бы в 1985 году, а в наше время, когда хозяева российских недр проживают в Савьоне, его тезис вызывает лишь глумливую ухмылку.

     Рукописи, конечно, не горят, но стареют. Поклонник рассказов Толстой, я готов списать этот неудачный опыт на естественное желание использовать залежавшуюся рукопись, и смиренно жду ее новых вещей.

 

     “ПОСЛЕДНИЙ СОН РАЗУМА”, автор Дмитрий Липскеров, изд-во Вагриус, Москва 2000.

     Романы Липскерова похожи на подробный пересказ бредовых снов. Пожилой московский татарин Илья не может забыть утонувшую подругу своей юности. Он погибает, превращается в рыбу и встречает ее, ставшую рыбкой. Поставил бы тут Липскеров точку – хоть смысл был бы, пусть не бог весть какой. Но его понесло: Илья перевоплощается в таракана и т.д. Структура романа развалилась по всем швам, отдельно выписанные детали не работают, острое ощущение вторичности не проходит. Кто источник его вдохновения? Испорченный Сорокин? Подзабытый Кафка? Пересказанный “Альтист Данилов” Орлова? Видимо, последнее сравнение ближе всего к цели, но у Липскерова нет орловского гуманизма, сорокинского чувства композиции, надрыва Кафки. Как и предыдущие книги Дмитрия Липскерова, роман оставил у меня чувство глубокого неудовлетворения, как после встречи с дурой-динамисткой.

 

     САМИ ПО СЕБЕ автор Сергей Болмат, изд-во Ad Marginem, Москва 2000

     Светлое видение мира, залитого клюквенным соком, но совсем не пугающего, Сергей Болмат разделяет с Тарантино. Недаром имя американского режиссера обозначено на 30-й странице романа. Мир Болмата – фантасмагорическая условная Россия, где толпятся киллеры, бизнесмены, и пост-советские мальчики и девочки, оказавшиеся в этой новой жизни, как в страшном сне с хорошим концом. Артем и Марина любят друг друга, Марина беременна, доходов у них нет. Случай приносит им заказчиков, ищущих классного киллера, и готовых заплатить. Чтобы не испортить удовольствие от книги, не буду пересказывать сюжета, скажу только, что он получше, чем в “Бульварном чтиве”.

     В романе массы трупов. Открываю наугад: “Тема вытащил из-за пазухи пистолет, развернулся на стуле, выглянул из-за бильярдного стола и выстрелил. В следующую секунду Тема увидел прямо перед собой гладкую черную дыру, туннель, в глубине которого, как в туннеле метро, возникал отдаленный грохот – это сосед Харина целился в него, но телохранитель в этот момент поднялся со своей табуретки во весь рост, и пуля угодила ему в спину”. Много таких чудесных спасений выпадает на долю наших героев.

     Кроме линии боевика, в романе – точно схваченные наблюдения современной жизни, свитые воедино с глубокой русской и мировой литературной традицией. Тема пишет стихи, напоминающие нам о Бродском и Т.С. Эллиоте (их имена тоже отмечены в романе): “Капризу// повинуясь, рассеянно Ариадна// опускает в карман золотую гильзу”, и Кореянка Хо говорит, что Тема – поэт посильнее Рембо (она имела в виду героя американских боевиков, и ударение уверенно ставила на первом слоге). Сам Тема даже не понимает своих стихов и не знает, кто такая Ариадна. Подруга поэта, Марина работает косметичкой в морге, как героиня светлого романа Ивлина Во “Незабвенная” (The Loved One).

     Прекрасно написанный роман Болмата хочется читать и перечитывать, а таких книг немного. Более того, он способен поднять настроение, как бутылка шампанского или “Женитьба Фигаро”.

 

     ГОЛУБОЕ САЛО автор Владимир Сорокин, изд-во Ad Marginem, Москва 1999

     Безумная и веселая фантазия, она пьянит, как спирт с шампанским в новогоднюю ночь, читается взахлеб, - такова новая неожиданная и радостная книга Владимира Сорокина “Голубое сало”. Этот роман – самое крупное событие в мировой литературе после “Ста лет одиночества” Маркеса, а в русской литературе не было ничего подобного со времени выхода в свет в 1968 году романа “Мастер и Маргарита”. Не удивлюсь, если по этой книге потомки будут вспоминать наше безвременье.

     Сорокин – не новый автор, но, правду говоря, книги такого уровня я от него не ожидал. То есть он и раньше писал неплохо, и в узких литературных кругах был хорошо известен. Книжки его носили характер эксперимента, и, подобно инсталляциям Ильи Кабакова, удовольствия и радости не приносили. Их читали с ощущением выполненного долга, или отмахивались, дескать, идея ясна.

     Даже забавная “Тридцатая любовь Марины”, повесть о лесбиянке-диссидентке, ставшей знатной станочницей завода компрессоров, содержала десятки нечитабельных страниц. Сорокин писал блоками, а не словами. И вдруг все переменилось. Каждое слово в “Голубом сале” стоит на своем месте, выбрано безошибочно. “Голубое сало” - это полное свершение, исполнение всех надежд и свыше того. Все предыдущие книги Сорокина можно воспринимать, как пробу пера, как учебу мастера перед созданием шедевра. Это единственная книга наших дней, достойная Нобелевской премии, и я уверен, что Сорокин ее получит.

     Книга настолько фантастична, что любая попытка пересказать ее содержание обречена на неудачу. Скажу только, что голубое сало образуется в телах генетически созданных клонов великих писателей в результате творчества. Это вещество – лучший наркотик на свете – добывают люди 21 века, его похищает тайная секта землеёбов и увозит в фантастическую Москву 1954 года, где правит молодой и красивый Сталин, а наркотики и любовь свободны. В этом альтернативном мире Гитлер жив, а шесть миллионов евреев были убиты Рузвельтом. Атомная бомба уничтожила Лондон, а не Хиросиму. Граф Хрущев, ужасный горбун, наслаждается в пыточном кабинете. Надежда Аллилуева тоскует по Пастернаку. Гитлер имеет дочь Сталина на глазах родителей и с их согласия.

     Огромное удовольствие получит читатель от того, как разделывается Сорокин с кумирами: Ахматовой, Бродским, Вознесенским, Мандельштамом. Его легендарное владение стилем позволило создать очаровательные тексты в стиле Толстого, Платонова, Набокова. Прямым предшественником романа Сорокина я бы назвал “Палисандрию” Саши Соколова. Богатство и разнообразие стилей роднит “Голубое сало” со второй частью “Улисса” Джойса. По интеллектуальному накалу он сродни романам Умберто Эко и Джона Барта. По читабельности “Голубое сало” побивает самый крутой детектив. Поздравляем автора с невероятным, и, наверное, неповторимым успехом, а читателей – с предстоящим им удовольствием.

 

Творчество и статьи об искусстве

 

Русская страница Исраэля Шамира


Home  English Articles  French Articles  Hungarian Articles  Italian Articles  Norwegian Articles  Polish Articles  Russian Articles  Spanish Articles  Friends and Foes  Talmud Translated  Discussion Board  Feedback  Picture Gallery  Search  Donations  Site Map

Send web related mail to mailto:webmaster@israelshamir.net  and send mail with questions or comments about this web site to info@israelshamir.net

 Last modified: November 23, 2002